Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы (с)
Автор: S.GrW
Название: Маска
Жанр: original
Часть 1.
читать дальшеЧерт подери, если бы не эта дурацкая маска, скрывающая ее лицо, готова поспорить, я бы увидела ее улыбку. Скользкую, довольную, чересчур нечеловеческую, чтобы продемонстрировать ее кому-то, а потом дико расхохотаться, наблюдая за реакцией шокированных людей. Наверное, носить на своем лице это слепок из папье-маше доставляло ей истинное удовольствие. Наверняка она тихонько ликовала, пока я путалась в догадках, какая же эмоция скрывается от моего взора сейчас.
Я сижу и не могу пошевелиться, а Маска ехидно хихикает и алым языком, просовывающимся через прорезь искуственных губ скользит по еще трепещущему сгустку плоти, слабо пульсирующему от выходящих из оборванных артерий и вен остатков крови, и именуемому не иначе как моим сердцем. Зябкая, вяжущая пустота где-то чуть левее солнечного сплетения начинает чувствоваться почти сразу. Из зияющей дыры, казалось бы, как-то даже аккуратно выпиленной незаточенным ножом, выглядывают острые обломки ребер, покрытые красноватыми подтеками. Омерзительное чувство своей теперь уже невосполнимой ущербности усиливается, когда Маска отворачивается и, приподняв слепок с лица, вонзается зубами в мясо, хлюпая слизью и уже подсыхающими комочками свернувшейся крови.
Собственный голос звучит как-то незнакомо-приглушенно и сипло, словно вместе с сердцем мне выдернули еще и язык:
- И... что теперь?
Маска не отвечает до тех пор, пока не глотает последний кусочек, запрокинув голову и снова водружая на лицо бестолковый кусок папье-маше.
Затем она поворачивается ко мне. И своим едким, до рези в ушах неприятным, и в то же время каким-то потухшим, голосом, говорит:
- Дура... Еще одна бестолковая дура...
Часть 2.
читать дальшеПо лакированому столу рассыпаны вразнобой карты. Десятки пестрых крашеных картонок с витками замысловатых узоров на опаловых фраках Валетов, с почти физически ощущаемым атласом шляпок Дам, сетками грубоватой слегка топорщащейся вуали. То ли у художника почему-то дрогнула натренированная рука, то ли, поддавшись какому-то секундному порыву, он изменил уже многовековой традиции, но что-то в этих картах было не так. От чего-то совершенно беззащитной и растеряной выглядела худая остроскулая Пиковая Дама в своей маленькой шляпе с бисерным цветком. Почему-то чем-то отталкивающим веяло от пухлой и яркой в своих пурпурных одеяниях Червовой. И Король был совсем не королем, и Валет больше походил на Шестерку...
Я внимательно провожаю взглядом очередную пару карт, ловко подхваченную Маской из рассыпавшейся колоды.
Она строит карточный домик. Над полом высится вот уже пять этажей, а проклятые картонки никак не заканчиваются, и, если прислушаться, можно разобрать тихонькое хихиканье Маски. Опять, значит, меня дурит...
Вздыхаю.
Все что мне сейчас остается - просто молчать и наблюдать.
В конце концов, разве можно противоречить кому-то, кому добровольно отдал свое сердце? И не просто в этом глупом, новомодном смысле, а именно буквально: со всеми сосудами, со всей кровью и слизью... Смотреть, как пожирают часть тебя и тихонько радоваться, что Маске пришлось по душе.
Разве после этого я имею право хоть во что-то ставить себя?
- Готово... - отвратительно хихикает маска и поворачивается ко мне своим застывшим лицом. - Правда, чУдно получилось?
Секунду спустя она резко щелкает указательным пальцем по крайней карте нижнего яруса. Еще спустя секунду все картонки лежат в первоначальном беспорядке. А еще через секунду маска резко подскакивает ко мне, одним рывком руки раздирает швы моего корсета и, самодовольно хмыкая, рассматривает огромную зияющую дыру в моей груди, откуда уже начинает пахнуть гнилью чем-то омерзительно чужеродным.
И разве я могу что-нибудь сделать?
Часть 3.
читать дальшеОна завязала ее слишком туго. Шелковая лента на моих глазах неприятно давит через закрытые веки на проваливающиееся белки, хочется инстинктивно моргнуть, но ресницы цепляются друг за друга и заворачиваются вовнутрь. Весьма и весьма неприятное чувство, а если еще и учесть, что я не знаю, где нахожусь, но точно ощущаю на своем лице размеренное дыхние. Конечно, это снова Маска. Разумеется, ей доставляет почти животное удовольствие медленно, словно большую куклу, разбирать меня по частям, внимательно следить за моей реакцией, насмехаться над испуганным лицом и неловкими телодвижениями. Маске безумно интересно, что же у именя там, внутри, и она не устает снова и снова проскальзывать своей холодной ладонью внутрь моей груди, хватать скрючившимися пальцами пустоту, натыкаться на зубчатые позвонки и поломанные ребра, жадно, хищно облизываться, вспоминая вкус моего сердца.
Я чувствую, иногда она очень хочет снять свою маску и почувствовать мою беспомощьность целиком, не закрываясь. Тогда она завязывает мне глаза. Туго и больно, лишь бы я не увидела ее настоящую, истинную сущность. Это похоже на какую-то нелепую игру, тем не менее пугающую и нечеловечную.
Маска скользит ладонями по моей коже, отдирая пласты полусгнивших тканей. Целует в ватные, разваливающеся губы, придерживая за скулы с обвисшей и потемневшей кожей. Конечно, она понимает, что я - живой труп. Омерзительно мягкий, покрывшийся пятнами, засохшими кровоподтеками и с торчащими из разорванных мышщ костями.
Но она почему-то до сих пор со мной возится.
- Когда-нибудь, - Маска наклоняется к моему уху и скользит языком по хрящу. - Когда-нибудь я выну из тебя мозг... И помещу в сосуд с формалином.
Чувствует, как я слегка вздрагиваю.
- А что?.. Белесые, пронизанные сетью капилляров извилистые ткани, освобожденные от дурацкого мертвого тела... Разве это не возбуждает?
Название: Маска
Жанр: original
Часть 1.
читать дальшеЧерт подери, если бы не эта дурацкая маска, скрывающая ее лицо, готова поспорить, я бы увидела ее улыбку. Скользкую, довольную, чересчур нечеловеческую, чтобы продемонстрировать ее кому-то, а потом дико расхохотаться, наблюдая за реакцией шокированных людей. Наверное, носить на своем лице это слепок из папье-маше доставляло ей истинное удовольствие. Наверняка она тихонько ликовала, пока я путалась в догадках, какая же эмоция скрывается от моего взора сейчас.
Я сижу и не могу пошевелиться, а Маска ехидно хихикает и алым языком, просовывающимся через прорезь искуственных губ скользит по еще трепещущему сгустку плоти, слабо пульсирующему от выходящих из оборванных артерий и вен остатков крови, и именуемому не иначе как моим сердцем. Зябкая, вяжущая пустота где-то чуть левее солнечного сплетения начинает чувствоваться почти сразу. Из зияющей дыры, казалось бы, как-то даже аккуратно выпиленной незаточенным ножом, выглядывают острые обломки ребер, покрытые красноватыми подтеками. Омерзительное чувство своей теперь уже невосполнимой ущербности усиливается, когда Маска отворачивается и, приподняв слепок с лица, вонзается зубами в мясо, хлюпая слизью и уже подсыхающими комочками свернувшейся крови.
Собственный голос звучит как-то незнакомо-приглушенно и сипло, словно вместе с сердцем мне выдернули еще и язык:
- И... что теперь?
Маска не отвечает до тех пор, пока не глотает последний кусочек, запрокинув голову и снова водружая на лицо бестолковый кусок папье-маше.
Затем она поворачивается ко мне. И своим едким, до рези в ушах неприятным, и в то же время каким-то потухшим, голосом, говорит:
- Дура... Еще одна бестолковая дура...
Часть 2.
читать дальшеПо лакированому столу рассыпаны вразнобой карты. Десятки пестрых крашеных картонок с витками замысловатых узоров на опаловых фраках Валетов, с почти физически ощущаемым атласом шляпок Дам, сетками грубоватой слегка топорщащейся вуали. То ли у художника почему-то дрогнула натренированная рука, то ли, поддавшись какому-то секундному порыву, он изменил уже многовековой традиции, но что-то в этих картах было не так. От чего-то совершенно беззащитной и растеряной выглядела худая остроскулая Пиковая Дама в своей маленькой шляпе с бисерным цветком. Почему-то чем-то отталкивающим веяло от пухлой и яркой в своих пурпурных одеяниях Червовой. И Король был совсем не королем, и Валет больше походил на Шестерку...
Я внимательно провожаю взглядом очередную пару карт, ловко подхваченную Маской из рассыпавшейся колоды.
Она строит карточный домик. Над полом высится вот уже пять этажей, а проклятые картонки никак не заканчиваются, и, если прислушаться, можно разобрать тихонькое хихиканье Маски. Опять, значит, меня дурит...
Вздыхаю.
Все что мне сейчас остается - просто молчать и наблюдать.
В конце концов, разве можно противоречить кому-то, кому добровольно отдал свое сердце? И не просто в этом глупом, новомодном смысле, а именно буквально: со всеми сосудами, со всей кровью и слизью... Смотреть, как пожирают часть тебя и тихонько радоваться, что Маске пришлось по душе.
Разве после этого я имею право хоть во что-то ставить себя?
- Готово... - отвратительно хихикает маска и поворачивается ко мне своим застывшим лицом. - Правда, чУдно получилось?
Секунду спустя она резко щелкает указательным пальцем по крайней карте нижнего яруса. Еще спустя секунду все картонки лежат в первоначальном беспорядке. А еще через секунду маска резко подскакивает ко мне, одним рывком руки раздирает швы моего корсета и, самодовольно хмыкая, рассматривает огромную зияющую дыру в моей груди, откуда уже начинает пахнуть гнилью чем-то омерзительно чужеродным.
И разве я могу что-нибудь сделать?
Часть 3.
читать дальшеОна завязала ее слишком туго. Шелковая лента на моих глазах неприятно давит через закрытые веки на проваливающиееся белки, хочется инстинктивно моргнуть, но ресницы цепляются друг за друга и заворачиваются вовнутрь. Весьма и весьма неприятное чувство, а если еще и учесть, что я не знаю, где нахожусь, но точно ощущаю на своем лице размеренное дыхние. Конечно, это снова Маска. Разумеется, ей доставляет почти животное удовольствие медленно, словно большую куклу, разбирать меня по частям, внимательно следить за моей реакцией, насмехаться над испуганным лицом и неловкими телодвижениями. Маске безумно интересно, что же у именя там, внутри, и она не устает снова и снова проскальзывать своей холодной ладонью внутрь моей груди, хватать скрючившимися пальцами пустоту, натыкаться на зубчатые позвонки и поломанные ребра, жадно, хищно облизываться, вспоминая вкус моего сердца.
Я чувствую, иногда она очень хочет снять свою маску и почувствовать мою беспомощьность целиком, не закрываясь. Тогда она завязывает мне глаза. Туго и больно, лишь бы я не увидела ее настоящую, истинную сущность. Это похоже на какую-то нелепую игру, тем не менее пугающую и нечеловечную.
Маска скользит ладонями по моей коже, отдирая пласты полусгнивших тканей. Целует в ватные, разваливающеся губы, придерживая за скулы с обвисшей и потемневшей кожей. Конечно, она понимает, что я - живой труп. Омерзительно мягкий, покрывшийся пятнами, засохшими кровоподтеками и с торчащими из разорванных мышщ костями.
Но она почему-то до сих пор со мной возится.
- Когда-нибудь, - Маска наклоняется к моему уху и скользит языком по хрящу. - Когда-нибудь я выну из тебя мозг... И помещу в сосуд с формалином.
Чувствует, как я слегка вздрагиваю.
- А что?.. Белесые, пронизанные сетью капилляров извилистые ткани, освобожденные от дурацкого мертвого тела... Разве это не возбуждает?